Полина Раневская - Влюблена и очень опасна

Макарова бросила на меня злобный взгляд и презрительно плюнула, так и не нарушив, правда, обет молчания.

Зато в беседу вновь вмешалась дочь:

– Но зачем? Неужели из-за того, что папа покаялся перед нотариусом в своих грехах? Ну, обирал он пациентов, разве после его смерти это было так важно?

– А вот это, Валентина Дмитриевна, самое главное, да, Ольга Васильевна?

И тут случилось неожиданное. Семенов заковал старушку в наручники, но не додумался приковать ее к какой-нибудь опоре. А зря. Эмоциональная бабушка явно не собиралась успокаиваться. С диким воплем кинулась она в мою сторону и пребольно пнула меня в ногу. Я вскрикнула и принялась скакать на одной ножке по комнате, держась рукой за ушибленную конечность. Семенов и Креольский вдвоем кое-как усадили сопротивлявшуюся женщину на место и держали ее до тех пор, пока она не затихла утомленная. Валя с рыданиями кинулась к матери, но ее удержал на месте Сомов.

Остальные взирали на разыгрываемый спектакль с разными чувствами – кто равнодушно, кто с удивлением, но вмешаться так никто и не решился.

– Ольга Васильевна, голубушка, – я вложила в голос все сочувствие, на которое только оказалась способна, – не торопитесь вы так. Ну, к чему эти эмоции? Все равно уже ничего не изменить. Так что давайте уж допьем чашу до дна вместе и посмотрим, что будет. Ваша дочь вас искренне любит, и вряд ли это можно изменить. Хотя, конечно, то, что ей предстоит услышать… Да ведь из песни слова не выкинуть, не так ли?

– Мама, о чем говорит эта женщина? – проговорила Валентина, даже не сдерживая рыдания. Макарова растерянно смотрела на нее и силилась что-то сказать, но слова не шли из горла. Наконец она сдавленно прошептала:

– Доченька, я… простите меня. Все это только ради тебя. Я… – глаза женщины закатились, и она провалилась в небытие. На этот раз приступ оказался подлинным. Снова возня, осмотр врачей, уколы. Наконец бабушку привели в чувства. Жизни ее ничто не угрожала, поэтому от перевозки в больницу медики отказались. Что ж, по всей видимости, Макаровой предстоит пройти этот путь до конца. Ничего не попишешь.

А вот прочие участники встречи начинали терять терпение. Татарский демонстративно поглядывал на часы, Питерский так и вовсе пару раз пытался уйти, ссылаясь на неотложные дела. Зато Сёмавас никуда не торопился – он явно наслаждался обществом Ольги, не особенно, правда, следя за происходящим. Да, не так я себе представляла эту встречу. Совсем не так.

– Послушайте, – я повысила голос, пытаясь привлечь внимание присутствующих, – наберитесь терпения, осталось совсем чуть-чуть. Я практически закончила. Итак, ясно, кто убил Креольского. И даже ясно за что, но, думаю, – тут я торжествующее обвела взглядом присутствующих, – всем интересно, что за тайну унесли с собой в могилу Макаров и мой шеф.

На самом деле, интересно было немногим. Сёмавас и Ольга крайне нехотя прервали беседу и теперь томились происходящим, Питерский нетерпеливо постукивал носком ботинка по полу, демонстрируя крайнее напряжение, а его маменька и вовсе откровенно зевала. Зато Ангелина взирала на меня с откровенным любопытством, в то время как ее саму пожирали глазами муж и пасынок. Демонстрировали интерес к происходящему также Олег и Семенов. Разумеется, внимали речам и Валюшка с женихом. Он безучастно, она с вполне оправданным интересом и ужасом.

Одним словом, публика поделилась примерно поровну и, тем не менее, мне этого хватило, чтобы воодушевиться. Набрав в грудь воздуха, я приступила к повествованию, избрав для него тон старухи-рассказчицы из старых кинофильмов Михаила Ромма.

– Наша история берет свое начало в те далекие времена, когда деревья были большими, цены низкими, а страна великой. В одной психиатрической клинике, главврач которой справедливо слыл милейшим человеком, трудилась милая девушка Светочка Павлова. Чистое, светлое создание. Натура романтичная, что, впрочем, вполне оправдано в ее возрасте. И случилось ей влюбиться в интеллигентного главврача – событие откровенно банальное, учитывая возраст нашей героини и незначительный выбор среди ее окружения достойных особей мужеского пола. Возможно, этой любви так и суждено было остаться неразделенной, если бы не обстоятельства жизни ее объекта. Макаров, который в младые годы женился на очень красивой, но алчной и властной женщине, браком своим к тому времени тяготился. Да, и возраст заставлял задуматься о потомстве, которое, вот незадача, супруга никак ему не дарила. Все друзья, приятели нашего героя с упоением обсуждали успехи своих чад, а кое-кто даже сетовал на подростковую невменяемость, и только Дмитрий Иванович с женой обивал пороги клиник, пытаясь установить причину семейного бесплодия. Врачи лишь руками разводили – и он, и жена были совершенно здоровы, а почему им не удается зачать ребенка оставалось загадкой. Какая-то природная несовместимость, видимо.

Как бы то ни было, но брак трещал по швам, а тут еще и кризис среднего возраста нагрянул. В общем, когда наш герой стал замечать восторженные взгляды младой девы, сердце его дрогнуло. Случился роман – бурный, яркий, восхитительный. Во всяком случае, именно так мне описывала его главная героиня. Ее юный возраст и пренебрежение мерами контрацепции (да и до них ли, когда кипят такие страсти) сделали свое дело – девушка забеременела. Радости Макарова не было предела: еще бы, он так мечтал о ребенке, и вот свершилось. Брак с супругой, как я уже говорила, его давно тяготил, Валю он искренне любил, поэтому причин отказываться от совместного счастья не видел. Конечно, в те времена подобные адюльтеры не одобрялись, но и не карались сильно – пожурили бы на собрании профкома, вынесли какое-нибудь порицание, да и успокоились. В конце концов, у начальства Макаров был на хорошем счету, так что должности бы своей он точно не лишился.

Одним словом, складывалось все просто замечательно. Осталось только объясниться с супругой, уладить неприятные, но не смертельные, формальности, и дело сделано. Впереди маячила перспектива долгой и счастливой жизни в новой семье с долгожданным ребенком. Возможно, даже и не одним. Но злые силы ведь не только в сказках вмешиваются в ход событий. Да, Ольга Васильевна? – старуха Макарова лишь презрительно усмехнулась в ответ, а я продолжила, обращаясь уже непосредственно к ней:

– Перспектива остаться после стольких лет брака одной вас не прельщала, не так ли? Да и не привыкли вы уступать кому бы то ни было. И уж тем более какой-то такой «серой мышке», у которой из всех достоинств-то возраст и способность к деторождению. Чем вы удержали супруга, а, Ольга Васильевна? Думаю, вы пригрозили рассказать кому следует о его темных делишках. А это ведь уже не формальное профкомовское порицание, да? Это уже на тюремный срок тянет, ведь так? Как бы то ни было, но, по каким-то причинам, ваш супруг в браке решил остаться. Но как быть с отпрыском? Отказаться от юной возлюбленной он, скрепя сердцем, еще мог, но от долгожданного чада… И тогда вы придумали вероломный план – подкупив врача в родильном отделение, вы выкрали ребенка Светы Павловой. Ей же доктора сообщили о его, точнее ее, смерти. Убитая двойным горем – предательством любимого и гибелью младенца, девушка не додумалась даже попросить тело для захоронения. Хотя в те времена подобное в любом случае не практиковалось.